Д. Арбенина: — А мне еще нравится, когда Светку уже отдали в музыкальную школу, а она совсем малявка была. Щуплая, вообще гномик какой-то. Вот такая скрипка – и вот такая девуля, представляете себе, да? Ну, она, значит, пилила, пилила, и в какой-то момент ее преподаватель спрашивает: "Ну, что, ты устала?" А она: "Нет!.. Нет!.." Проходит еще какое-то время, опять спрашивает: "Ты устала?": "Нет!.. Нет!.." Какая-то, понимаете... сопля...
С. Сурганова: — А мне было очень стыдно сказать, что да. Я вообще никогда не говорила "да". Все время отвечала "нет"... А на самом деле, моя первая преподавательница, Дмитряковская Лидия Пименовна, прекрасно помню ее, первые три года в школе...Тогда она мне казалась очень высокой... Она сидела на стуле, а чтобы было удобно ей со мной общаться, я вставала на табуретку, и мы как раз с ней сравнивались. Были в один рост. Она сидела, я стояла на табуретке. Еще был классный момент, мы пришли вместе с мамой на первый урок, я открыла футлярчик, достала скрипочку, смычочек, и мне Лидия Пименовна тогда сказала: "Светочка, вот это канифоль, ею надо канифолить смычок, чтобы струны хорошо звучали". И они о чем-то стали оживленно разговаривать с моей мамой. А я тем временем канифолью наяриваю смычок. Канифолю я его, значит, канифолю... Минут пятнадцать они проговорили, Лидия Пименовна ко мне оборачивается - а я уже полканифолины сканифолила. А кто знает, скрипачи – там же пару движений надо всего-то! Первый мой опыт канифолинья смычка! До основания! От и до. Потом мы долго эту канифоль стряхивали, пыль просто клубами шла от этой мелкодисперсной канифоли... Просто снежная пурга была.
Д. Арбенина: — Теперь долго будет рассказывать, как она смычок канифолила. На самом деле Светка просто или вообще ничего не делает, или делает до упора. Когда она начинает мыть пол – она моет весь подъезд. Это просто невыносимо.
С. Сурганова: — Расскажи еще что-нибудь про меня. Мне понравилось.
Д. Арбенина: — Говорю: "Светик, зайдем в магазин, купим медиатор" – выходим с каким-нибудь... тамбурином! Невыносимо просто!
С. Сурганова: — Да. Не люблю полумер.